24 ноября в Москве состоялась IV сессия Конгресса интеллигенции «Против войны, против самоизоляции России, против реставрации тоталитаризма». Встреча была посвящена теме «Культура против насилия».Открытая Россия публикует текст доклада финансиста Андрея Мовчана, который описал на Конгрессе поведение российских элит с точки зрения антропологии и психоанализа Современный нам мир напоминает небольшой городок где-нибудь на востоке США: в нем есть свои богатые и бедные, свой «главный капиталист», который любит влиять на работу полиции и суда – исключительно с целью общественного блага, разумеется, но свой бизнес-интерес не забывая. Есть свои трущобы, свой «китайский квартал», свой район музеев и театров, в котором большей частью живут расслабленные интеллектуалы на пенсии, но все больше проникает молодых мигрантов. В этом городке, как в большинстве городков в США, сформированы эффективные отношения между жителями – не без эксцессов, но по большей части основанные на сотрудничестве, внешнем уважении к закону, морали – не без доли ханжества и цинизма одновременно. Конкуренция велика, но не мешает добрососедству; закон – почти один для всех, и это приветствуется; все помогают друг другу, если, конечно, это не слишком затратно или утомительно. Родившиеся в трущобах мало кого волнуют, но если кто-то оттуда выбирается – его успехам рады. Мало кто, кроме нескольких особо обеспеченных и увлеченных моралью граждан, думает заглядывать в окна соседей; все знают, что за кое-какими дверьми творится домашнее насилие и может что похуже, но если оно не выплескивается за границы дома – оно становится лишь достоянием разговоров типа «а вот у них…» и всерьез никого не интересует. Страны – они как люди. И, конечно, в нашем мире есть место странам с психологией члена примитивной группы. Нам повезло сегодня жить в одной из таких. Как и в случае отдельного человека, «примитивизация» страны наступает в результате психотравмы. Для формирования государства с психологией зоны, видящего в окружающем мире лишь примитивную группу, и действующего соответственно, необходимо сильно задеть его правящую элиту, поставить ее в психологически неприемлемые условия. Причиной может быть катастрофа предыдущей формации без смены правящей элиты; военное или экономическое поражение; ситуация, когда правящая элита является продуктом коллаборационизма с травмирующим общество субъектом (агрессор, региональный центр силы, строящий отношения на принципах примитивной группы, пр.); ситуация низкого уровня управляемости общества, формирующая у правящей элиты комплекс бессилия (псевдодемократии, в которых нет внутреннего договора между частями элиты о следовании результатам выборов и уважении большинства). Вследствие таких травм правящая элита теряет возможность «выносить реальность», живет в рамках «мифа» и создает патологические ответы на внешние и внутренние обстоятельства. Государство целиком приобретает ряд хорошо различимых свойств:У элиты (и, значит, в государстве) табуируется осознание реальных процессов, причин и самого факта «примитивности» и процветают благие объяснения (вплоть до самых сказочных), конспирология и карго-культы; Внутри элиты процветает круговая порука, она скована страхом изменения своего состава; Государство становится склонно к постоянному выстраиванию иерархии на основе проявления «силы», направленной на унижение других государств, и одержимо страхом атаки на свое место в иерархии, паранойей унижения и завистью;В стране и власти активно групповое мышление, процветает инстинкт «отвода агрессии» через поиск объекта для группового унижения;Внутри общества и со стороны власти высок уровень безразличия к чужому страданию. В классическую ситуацию травмы попала и Россия. К 80-м годам постсталинское общество сгенерировало устойчивую элиту, которая была воспитана в достаточно жестких правилах и нормах. В ее морально-этическом кодексе важнейшую роль играли единство идеологии, управляемость, независимость и изоляция, подчиненность личных интересов сакральным интересам государства и одновременно примат продвижения в иерархии внутри страны над любыми общечеловеческими ценностями (от истины и до собственного достоинства) и пр. В 91-м Россия не сменила элиту, попытки внедрить в нее новые элементы провалились, и у власти осталась комбинация умеренных экс-коммунистических (комсомольских) деятелей, советских силовиков и советских специалистов общественных наук – представителей страт, травмированных и индивидуально (не даром они выбирали такие направления в жизни, шли в прошлом на компромисс с совестью ради карьеры), и как «проигравшая» элита. Они одновременно провозглашали победу новой России над старым СССР и ощущали себя органической частью этого старого – победа новой России была для них и поражением одновременно. Что будет с ребенком, если много детских лет он был зависим от родителей, которые заставляли его врать, вести двойную жизнь, публично осуждать то, что он любит и восхвалять то, что ему и окружающим явно не приносит радости и пользы – а потом изменилась ситуация и он, из страха разделить судьбу родителей, окажется в роли Павлика Морозова – своими руками родителей уничтожит, займет их дом, завладеет хозяйством? Он окажется в психологически непереносимой ситуации, его психика будет травмирована невозможностью принять реальность. Он погрузится в миф, сутью которого будет (1) все, чему родители учили – хорошо; (2) это не я, это внешние силы уничтожили моих родителей; (3) они уничтожат и меня, если я не буду защищаться; (4) уничтожать других – правильно, все так делают. Страх, угрызения совести и агрессия превратят такого ребенка в классического члена примитивной группы. Именно через такую травму прошла нынешняя российская элита. Как известно, ответов на непереносимые переживания три: жертва либо принимает ситуацию как естественную (меня так, и я так), либо стремится к объединению с источником непереносимого переживания (я это разрешаю потому что люблю его, потому что мы едины), либо подавляет себя (я это заслуживаю). В 90-е–2000-е годы российская элита придумала себе мифический «Запад», победивший СССР, и в виде патологического ответа выбрала объединение – с Европой и США. Страна стремилась быть ближе к «Западу», всячески демонстрировать дружбу, заискивать, как и любой член примитивной группы, полагая, что за это его «возьмут в банду» и позволят вести себя так же, как (в представлении российской элиты) «Запад» себя вел. Проблема заключалась в том, что страны «Запада» не ведут себя патологически. Они сотрудничают, исходя из своих интересов, соблюдают правила (насколько необходимо), стремятся поддерживать стабильность и устранять угрозы себе, проповедуют мораль – хотя и довольно циничную. На попытки России «пристроиться к банде» они смотрели, не понимая, о чем речь, и оценивая Россию не по ее «преданности и любви», а применительно к своим интересам и с точки зрения безопасности. Ничего личного, там все так делают. Они спокойно относились к безобразиям переходного периода внутри России, к отсутствию демократии и закона – в конце концов это было за закрытыми дверями и им не угрожало. Они радостно вывозили из России нефть, газ и мозги. Они честно полагали, что Россия сама должна заботиться о своей выгоде, и если она продает нефть и газ и мозги ей ни к чему – значит, так и хорошо. Но Россия ждала совсем другого. Она смотрела на мир, как на банду, на США – как на главаря, на «Запад» как на собрание авторитетов. Она пыталась преданностью заслужить место рядом с главарем, а он вел себя так, будто ему эта преданность совсем не нужна, что-то все время бубнил про взаимовыгодные отношения и советовал развивать демократию «дома»! Разве это не должно было вызвать непонимание и раздражение со стороны российской элиты? Разве не должно было восприниматься как пренебрежение, проявление высокомерия, унижение? Уже к 2005-2006 годам раздражение стало выливаться в желание показать себя. Началась череда споров по любому поводу и намеренного противостояния в ООН и других организациях. Нашей элите казалось, должно быть, что Россию просто не принимают всерьез, и она хотела показать характер – мол, принять нас в компанию авторитетов вам же проще. К удивлению, реакция «Запада» была опять не патологической, а прагматичной. С Россией не ссорились, ей все так же предлагали дружить по правилам, но энтузиазма убавилось, вместо ожидаемого признания «крутости» Россия получила снижение своего веса в решении вопросов в мире (раньше к ней в рамках «правил вежливости» прислушивались даже там, где она не могла ничего изменить). Этого разочарования объединение не выдержало. К 2008 году возобладала другая патологическая форма – принятия. Раз нас не берут в банду, мы будем сами по себе, будем как они, и они еще пожалеют. «Друзья» стали врагами. Вместо попытки показать свою значимость в их компании, Россия начала (разумеется, приемами члена примитивной группы) демонстрировать свою значимость индивидуально. При этом иллюзорная картина мира осталась прежней, и все, что Россия стала делать, напоминало стремление подражать образу «Запада», сформированному в коллективном мозгу российской элиты (и имеющему мало общего с реальностью) – и одновременно выступать против него. России срочно потребовались успехи во всех областях, где «Запад» преуспевал – и мы понастроили карго-бизнесов (Роснано – деревянная копия центра новых технологий; Сколково – соломенная модель силиконовой долины; программа развития вооружений – детский вариант американского экспорта оружия; модернизация – бумажный образ провозглашенной в США «новой экономики»; так и не случившийся МФЦ – игрушечный аналог новых форм функционирования развитого финансового рынка; ЕвраЗэС – чтобы было как ЕС и пр.). Внутри мифа никто не видел комичность этих действий, их заведомую обреченность – мы как бы «одевались как авторитет», вместо бриллиантов украшаясь стеклышками, вместо пистолета вооружаясь деревянной игрушкой, садясь на детскую деревянную лошадку и ожидая признания «по одежке». России вдруг понадобилось походить на «Запад» идеологически и поведенчески – намного больше, чем до 2008 года, но со спецификой «протеста». Поскольку «похожесть» была главной задачей, все действия носили характер быстротечных и бессмысленных акций. Борьба с коррупцией и борьба с мигрантами, борьба с аморальностью и непристойностью (полный аналог западной компании за толерантность и уважение, но только – на наш манер, а значит – в совершенно обратную сторону, против толерантности и уважения), появление «полиции» (как у них), компания по интернетизации работы чиновников (как у них) и так далее – начались внезапно, завершились (или завершаются в ближайшем будущем) ничем, и (те, кто завершились), быстро забылись. Россия даже начала расширять влияние церкви – при этом в речах «апологетов» и иерархов явственно звучала мечта видеть отношения ее с российским народом похожими на американскую модель - с воскресными проповедями для всех жителей района в местной церкви, с клятвой президента на Библии и заявлением «мы верим в Бога» на банкнотах, с моралью, которая считается «христианской» и прекрасно уживается со смертной казнью, рекордным количеством заключенных и постоянным участием страны в войнах. Наконец, России срочно потребовались военные компании – еще бы, США постоянно ведут военные действия – Панама, Гренада, Афганистан, Ирак, Косово, Ливия – а мы? В понимании нашей элиты, США воюют, чтобы заставить себя бояться и параллельно решить свои экономические проблемы – мы должны делать то же самое. Война в Грузии была проверкой: позволят – не позволят. Позволили, и наша элита еще больше уверилась, что все решает наглость и сила, и что к России относятся не без опаски. Идея, что «Запад» просто слишком прагматичен, чтобы вмешиваться в разборки в трущобах если не видит себе прямой угрозы, в голову того, кто одержим манией борьбы за место в примитивной иерархии, прийти не может.Нездоровый разум во всем видит подтверждения своих теорий. Протесты 2012 года, переворот на Украине, критика власти – все стало в представлении нашей элиты проявлением внешней угрозы, коррелирующим с новым воображаемым статусом страны – как главаря «новой банды». Действия «Запада» по поводу ситуации на Украине естественно интерпретируются с гордостью («заметили наконец, будут теперь уважать») и агрессией («что, получили, пожалеете, что не взяли нас в свою банду!»). Предположить, что «Запад» просто реагирует на угрозу своей спокойной жизни, а в отношении источника угрозы испытывает здоровые чувства – неприязнь и раздражение, и действует так, чтобы минимальными усилиями угрозу нейтрализовать – наша элита так же не способна. Она продолжает мыслить амбициями («унизили», «показали»), Запад же мыслит материально («выгодно – не выгодно», «опасно – не опасно»). В этом смысле украинская ситуация даже выгодна «Западу» – когда пытающийся быть крутым хулиган наконец проявляет себя во всей красе (слава богу, что не в приличном квартале, а поблизости к своим окраинам), наконец можно без угрызений совести его остановить. Очевидно, что принятие так же не сможет долго удовлетворять нашу элиту и всю страну – нельзя безнаказанно играть иррациональными амбициями в реальном мире. Ухудшение экономического состояния России налицо, политическая изоляция очевидна, в арсенале России нет больше ни одного «решительного действия», которое пройдет безнаказанно или встретит ответ на уровне «намека», которым являются сегодняшние санкции. Пока Россия играет в крутого, медленно деградируя, мир быстро развивается – работает, сотрудничает, все приличные «горожане» заняты и никто не хочет иметь серьезных дел с полукриминальным земляком, от которого неизвестно, чего ждать (разве что по дешевке скупать у него доставшееся в наследство имущество, но – только по дешевке). В арсенале России сегодня остается только одна патологическая модель поведения – подавление. Для общества это означает разочарование, идеологию самоизоляции и внутреннего гражданского (дай бог не военного) конфликта, окончательную потерю «энергии» развития и в перспективе – саморазрушение. Альтернативой может быть отказ от патологического способа реакции на внешние раздражители. Увы, для этого нужно, чтобы элита была не травмирована, а общество – готово принимать и мультиплицировать здоровый характер взаимодействия с миром и отношения к себе. Но без смены элиты и долгой вдумчивой работы власти с обществом ожидать такой трансформации бессмысленно. http://openrussia.org/post/view/1165/