Книга профессора Парижской школы экономики Томаса Пиккети «Капитал в XXI веке», представляющая собой эпической анализа причин и последствий неравенства богатства в мире, была названа лучшей бизнес-книгой 2014 года по версии Financial Times и McKinsey. Автору присуждена премия в 30 000 фунтов. Книга вызвала скандал среди экономистов. Многие книгу раскритиковали, однако это не помешала ей стать бестселлером. В связи с этим событием стоит напомнить основные тезисы Пиккети, недавно описанные Кареном Шаиняном. О чем книга? Пиккети на примере Европы и США рассматривает историю распределения богатства на протяжении XIX–XX веков и начала XXI века и приходит к выводу, что в мире всегда наблюдался огромный разрыв между богатыми и бедными. Центральный тезис книги состоит в том, что неравенство не случайно, а является необходимой характеристикой капитализма. Если капитализм не будет реформирован, может поставить под угрозу саму демократию. История Изучение исторических данных показывает, что крайне высокая концентрация богатства в Европе относительно стабильно сохранялась на протяжении XVIII и XIX веков. К 1910 году богатейшим 10% населения принадлежало 80–90% всего национального богатства, а богатейший 1% населения владел 50–60% богатства. В этот период приобретение капитала по наследству или в результате выгодного брака обеспечивало комфортный уровень жизни, недоступный тем, кто зарабатывал на жизнь трудом, независимо от уровня образования и выбранной профессии. Остальные 90% населения практически не имели собственности. И только в период 1914–1950 годов сочетание таких разных факторов, как две мировые войны, послевоенная разруха, введение прогрессивной системы налогообложения и быстрый рост экономики, создало беспрецедентную в истории ситуацию, когда рост экономики превышал рост доходности капитала, который упал с обычных 4–5% до 1–1,5%. В этот период доля богатых 10% населения в национальном богатстве упала до 60–70% в 1950–1970 годах, а доля богатейшего 1% населения упала до 20–30% в 1950–1970 годах. Такая динамика наблюдалась во всех крупных европейских государствах. Однако с 1980-х годов ситуация в корне меняется. Что не так? В 1980–1990 годах стал появляться новый экономический феномен: зарплаты и бонусы сотрудников высшего звена крупнейших корпораций и банков достигли невероятных высот. Доля совокупного фонда оплаты труда, распределяемая в пользу 1% населения, достигла 8% к началу 2010-х. Наиболее ярко эта тенденция наблюдается в США. Экстремальным примером роста частного капитала в результате приватизации является Россия, где огромные капиталы частных лиц образовались исключительно в результате перехода государственной собственности в частные руки. Такое положение приводит к фундаментальному противоречию. С одной стороны, преобладает общая уверенность в том, что каждый человек имеет равные права и что его материальное благополучие должно зависеть от индивидуальных способностей и желания много работать; с другой стороны, наблюдается растущее имущественное неравенство между ультрабогатыми и остальным обществом, приводящее к тому, что индивидуальный успех является все в большей мере результатом семейных связей и унаследованного состояния. С учетом предполагаемого замедления роста населения (согласно прогнозу ООН, рост населения упадет с 1,3% (1990–2012) до 0,4% к 2030-м годам и установится в размере около 0,1% к 2070-м) и снижения темпов инноваций, ожидается, что уровень роста экономики в развитых странах в ближайшие десятилетия не превысит 1–1,2% (и то при условии развития альтернативных источников энергии вместо истощающихся углеводородов). При достижении капиталом определенного размера он прирастает согласно своим внутренним законам, в том числе и потому, что владелец такого капитала может практически весь доход на капитал реинвестировать. Предполагая, что во второй половине XXI века глобальный рост экономики составит приблизительно 1,5% в год при уровне сбережений приблизительно 10%, можно вывести, что размер глобального капитала превысит размер глобального дохода примерно в 7 раз. Какова методология? Пикетти основывает свою аргументацию на формуле, устанавливающей отношение между уровнем доходности капитала (r, от англ. rateofreturnoncapital) и уровнем экономического роста (g, от англ. rateofeconomicgrowth), где r включает в себя прибыли, дивиденды, проценты, ренты и другие доходы на капитал; а g измеряется как прирост доходов или выпуска (англ. output). Он утверждает, что в периоды, когда рост находится на низком уровне, богатство имеет тенденцию накапливаться быстрее от r (то есть от доходов на капитал), чем от доходов на труд, и тем самым концентрируется в руках верхнего дециля или даже верхнего центиля, увеличивая неравенство. Таким образом, фундаментальный источник дивергенции и боольшего неравенства богатства может быть выражен математическим неравенством r > g. Пикетти рассматривает наследование богатства с точки зрения этой же формулы. Что делать? Одним из существенных нововведений XX века было развитие прогрессивного налогообложения доходов и налогообложения наследства. Эти институты сыграли значительную роль в снижении имущественного неравенства в XX веке и во многом объясняют, почему концентрация богатства так пока и не достигла уровня начала столетия. Однако в результате налоговой реформы 1986 года максимальная ставка подоходного налога в США упала до 40%. В это же время резко стали расти доходы менеджеров высшего звена. Стремительное снижение прогрессивного подоходного налога в США и Великобритании с начала 1980-х, сыграло свою роль в росте самых высоких доходов и расширении пропасти между богатыми и бедными. Помимо прогрессивного подоходного налога одним из способов обуздания взрывоопасного роста крупных состояний может являться введение глобального прогрессивного налога на богатство вкупе с повышением уровня прозрачности международных финансовых операций. Приходится, однако, констатировать, что введение прогрессивного налога на богатство требует недостижимого в настоящее время уровня международного сотрудничества и политической интеграции между странами в Европе. Следствием этого оказывается тот факт, что возможности отдельного индивида подняться на вершину имущественной иерархии будут все в большей степени определяться унаследованным семейным состоянием, нежели его собственными достоинствами. Более того, законы современной рыночной экономики просто подталкивают к тому, чтобы концентрация богатства в руках крошечного процента населения продолжала расти.